Промыслы и ремёсла - от пиявок до торпищ
Например, в документе "Исследование кустарных промыслов Саратовской Губернии". Выпуск 5. Балашовский и Сердобский уезды. Саратов, 1913 год, среди прочих есть сведения о промыслах, которыми занимались крестьяне сёл современного Аркадакского района, чтобы добыть себе и своим семьям дополнительные средства на питание.Прошлое. Каким оно было? Как жили наши предки? Во что одевались, что употребляли в пищу? Как трудились, чем промышляли?
"Промысел - занятие, ремесло, как источник для добывания средств к существованию", - читаем мы в толковом словаре русского языка Дмитрия Ушакова. А "промышлять", как говаривали наши предшественники, значит заниматься каким-либо промыслом. Так чем же промышляли наши предки? Что в то время можно было назвать брендами района?
Судя по тому, насколько разнообразным было население Аркадакского Прихопёрья, можно сделать вывод, что каждая народность имела свои неповторимые особенности. Трудовая деятельность населения влияла на место, где оно проживало, природные ресурсы и исторически сложившиеся традиции.
Обилие лесов и водных объектов, достаточно плодородная почва обусловили основные занятия жителей: земледелие, плотничество, рыболовство. Но нередко ещё издавна зарождались свои, особенные идеи, порой экзотические.
Они дополняют имеющийся материал о промыслах, характерных для людей, живущих рядом с Хопром. Так, например, жители села Александровка (Красный Полуостров), осваивали промысел ловли пиявок.
Пиявок собирали разными способами, но как промышленный использовался способ ловли "на живца" - использовали лошадей, которых связывали и чуть притапливали в воде. А через некоторое время приходили и собирали густо облепивших их пиявок.
Иногда ловцы пиявок просто лупили палкой по болотной жиже - имитировали вхождение в воду скота. Глупые пиявки торопились к трапезе и вылавливались сачком. Также их приманивали на живца, в роли которого выступал сам ловец: заходил повыше колен в воду и ноги его немедленно облепляли кровососущие. Тут-то их и собирали.
Промысел был развит в Александровке в 19 веке. Пиявок охотно приобретали татары, так как повсеместно использовали их в лечебных целях. Причём за пиявками по Хопру жители Красного Полуострова уходили до самого Балашова. А некоторые крестьяне даже сделали их добычу своим основным занятием, перестав обрабатывать землю. Добытые в сезон пиявки кормили их весь год. Но многих это и разбаловало: занявшись отхожим промыслом и бросив землю, люди бросали и дома, начинали пьянствовать.
Но не только жители Красного Полуострова свой дополнительный заработок связывали с Хопром. Например, расположение села Большая Журавка вблизи этой реки стало определяющим для развития среди крестьян такого кустарного промысла, как вязание рыболовных сетей. Возник он здесь очень давно. И сети, умело связанные журавцами, пользовались большим спросом. Кроме того, мелководье реки Хопёр вызвало потребность в таком изобретении для ловли рыбы в мелких проточных водах, как снасть, получившая название "вентерь". Вязали вентеря из пеньковой бечевы, ссученной из двух ниток. Благо, что исходный материал для получения пеньки был свой. Пеньку изготавливали из домашней конопли, которую в те годы выращивали наряду с овощными и бахчевыми культурами на огородах. А иногда даже выделяли на своих участках специальные конопляники. Тогда конопля имела широкое применение в домашнем хозяйстве, и никто не помышлял её использовать в целях изготовления наркотических средств. Из неё получалась отличная пенька для производства верёвок, домашних холстов, из семян жали конопляное масло, которое тоже находило широкое применение в личном хозяйстве.
В период крепостного права производство вентерей в Журавке было настолько распространено, что местные помещики вместо привычного оброка - холстов - обкладывали журавских женщин повинностью в виде вентерей.
После отмены крепостного права привычка и мастерство изготавливать вентеря остались. Сохранился и спрос на продукцию. Пополнял крестьянский бюджет этот заработок в течение многих лет.
Процесс вязания вентерей, в общем-то, не сложный, но кропотливый, отнимает много времени и требует терпения. Возможно, поэтому нередко крестьяне привлекали к этому занятию детей. Оно было им вполне под силу и освобождало взрослых для других домашних дел. Например, к 1913 году вязанием вентерей были заняты в возрасте от 7 до 13 лет 47 девочек и два мальчика. Основная же масса вязальщиков была в возрасте от 14 до 17 лет.
Не только журавцы, но и баклушинцы в итоге начали заниматься этим делом. Всего из 377 хозяйств Баклушинской волости вентеря вязали 250 дворов, то есть 66,2 процента.
Сбыт готовой продукции производился через скупщиков, цена на вентерь колебалась от 12 до 20 копеек за штуку. Затем скупщики везли готовую продукцию рыболовам Дона и его притоков, которые охотно её покупали.
В "Исследовании кустарных промыслов Саратовской губернии" есть данные о том, что в 1913 году скупщики попытались приспособить жителей Баклушинской волости вязать дели для неводов. Они даже раздавали вязальщикам машинную льняную пряжу. Однако оплачивался такой труд крайне скудно, от одной до трёх копеек за штуку. При упорном труде в день можно было заработать 10-12 копеек. В связи с этим новый промысел не нашёл здесь распространения.
Довольно распространённым промыслом в Баклушах в 18-19 веках было тканье торпищ. Словарь В.И. Даля толкует слово "торпище" так: "Ватола, рядно, полог самой грубой пряжи, использовался для сушки хлеба, для подстилки под зерно на возы и покрышки его".
Торпища находили довольно широкое применение в домашнем хозяйстве крестьян. Как правило, в домах была только одна кровать, предназначалась она для родителей. Старики спали на печи. А детям на ночь приносили в дом солому, укладывали её на пол, поверх стелили торпище, - вот и готово одно большое спальное место для всех. Утром торпище убирали, солому сжигали в печи.
Но чаще всего торпища использовали как подстилку на возах. И когда был широко развит извоз, то спрос на продукцию был довольно высокий. При продаже одного торпища можно было получить от 2 до 3 рублей.
Тканьём торпищ в Баклушах занимались 48 хозяйств, насчитывавших 214 мужчин и столько же женщин. А если конкретнее, то постоянно только производством торпищ занимались 130 человек. Они были освобождены от другой работы. Дети в этом производстве почти не участвовали.
В некоторых помещичьих дворах имелось ткацкое производство. Впрочем, ткацкие станки были и в крестьянских дворах. Известно, что в имении князя Лобанова-Ростовского при селе Большая Журавка работала фабрика, где производили солдатское сукно. Но о том, что для этого в Журавке имелось какое-либо производственное помещение, речи нет. Скорее всего, ткали на станах, которые стояли в домах крестьян.
Похожи ли мы на своих предков хоть чем-то? Нет ничего интереснее, чем посмотреть на это хотя бы одним глазком. Но не дано такого никому так же, как и возможности знать своё будущее. Только скупые строки статистических данных да заметки краеведов, исторические книги приоткрывают завесу тайны веков.
Ольга Хмельнова.